I-2

[Homestuck Translate-Fest]

I-2. Days, Months, Years, Джон/Дейв, 1105 слов.

@темы: Dave Strider, John Egbert, Первый тур

Comments

[Гость]

во вреся перевода этого фика меня не покидало ощущение фейспалма
пусть оно не покинет и вас
простите, я теряю голову при виде немогодейва

1330

Впервые встречаются они в шестом классе: Дейв - новичок, недавно переехавший с Юга и не оставивший привычки носить солнечные очки даже в помещении, и Джон - заслуженный школьный ботаник, из тех, что не вылезают из брекетов до совершеннолетия и постоянно спотыкаются на ровном месте. Пустующий шкафчик рядом с Джоновым, который никто не горит желанием занимать, наконец обретает хозяина; большая часть расписания у них совпадает, на физкультуре они стабильно оказываются на скамейке запасных в любых играх, но повода поговорить по-настоящему как-то все не находится.

Перекинуться хоть парой слов им удается много месяцев спустя, когда обоим уже исполняется четырнадцать. Точнее, это Джон в очередной раз наступает на собственный шнурок и падает прямо на Дейва, который как раз достает учебники из шкафчика. На сбивчивые извинения он реагирует вяло: легонько кивает, пожимает плечами, закидывает на спину рюкзак и уходит так, будто ничего не случилось. Сбитый с толку Джон корчит рожицу ему вслед, но беззлобно, думая о том, что, может быть, с этим парнем стоит познакомиться поближе.

К пятнадцати годам их уже можно назвать приятелями - во всяком случае, они уже сблизились настолько, чтобы зафрендить друг друга на фейсбуке и регулярно перекидываться ни к чему не обязывающими смсками. Смски резко становятся более чем обязывающими, когда Джон обнаруживает на своей страничке приглашение на встречу, написанное фирменным Дейвовским красным шрифтом. Слова "го со мной на свиданку" отражаются в очках Джона, загораживая окошко сообщения; он не слишком уверен в том, как на это реагировать, краснеет и мнется, прежде чем наконец набрать ответ: "а ты меня лично спроси! :P". Ответа нет, и он думает, что, наверное, Дейв ошибся чатом; тем сильнее его смущение, когда на следующий день его ловят за рукав у шкафчика и чуть дрожащими пальцами показывают знаки "я", "ты", "дом", "пицца" и "кино".

В шестнадцать они впервые ссорятся. Дейв редко проявляет эмоции открыто, по нему не поймешь, о чем он думает, он никогда не участвует в чужих ссорах и драках, и однажды это каменное спокойствие выбешивает Джона настолько, что тот срывается на него прямо в школьном автобусе. Он кричит и ругается, и Дейв со свойственным ему изяществом выпрыгивает на ближайшей остановке, несмотря на то, что до его дома ехать еще минут десять; Джон удивляется этому краем сознания, но почти сразу отбрасывает эту мысль и продолжает орать, высунувшись в окно. С каждым новым его словом плечи невозмутимо шагающего в противоположную сторону Дейва чуть вздрагивают, как от удара, но на таком расстоянии этого не разглядеть. Когда Джон наконец остывает и пытается извиниться, Дейв лишь проводит между ними черту ладонью и блокирует номер Джона в своем телефоне.

На семнадцатый день рождения Дейва Джон наконец набирается смелости снова остановить его у шкафчика и спросить, все ли у него нормально. Он небрежно кивает и рвется уйти, но Джон дергает его за лямку рюкзака, возвращая назад, и спрашивает снова, теперь уже не вслух: непривычные пальцы гнутся совсем не туда, но в конце концов у него выходит изобразить что-то похожее на "точно", "ок". Дейв тяжело сглатывает, прижатый к дверце шкафчика, и почему-то почти так же неловко показывает "нет", "после", "поговорим". После уроков Дейв сам ловит Джона за шиворот, сдергивая того с подножки автобуса, и, сбиваясь и путаясь в знаках, объясняет, что все неправильно, и надо было раньше поговорить, и надо было не обижаться, и давай попро... Джон ловит его руку посреди знака, молча кивает и сплетает свои пальцы с его.

На выпускной в восемнадцать они идут вместе, и брат Дейва фоткает чуть ли не каждое их движение, пока они одеваются в новенькие смокинги и бесцельно бродят по квартире в ожидании праздника; руки Дейва на всех кадрах выходят нечетко, потому что сегодня он крайне разговорчив, пусть и в своей своеобразной манере. Отец Джона не устает твердить, как он гордится своим уже совсем взрослым сыном, и в конце концов Дейв не выдерживает: он издает беззвучный, почти незаметный со стороны короткий смешок, который видит только Джон и отвешивает ему дружеский подзатыльник. Вечером Дейв с гордостью принимает титул короля выпускного вместе с дешевой пластиковой короной, которой он небрежно салютует в зал, прежде чем поклониться своей королеве - постоянно хихикающей слепой девушке по имени Терези. Впрочем, ей он дарит лишь один танец под самую что ни на есть ностальгическую песню Aerosmith, а дальше его вниманием безраздельно завладевает Джон. Когда часы на городской площади бьют полночь, они вдруг оказываются где-то на задворках школьного стадиона и безудержно целуются.

Девятнадцатилетие Джона они встречают в крохотной квартирке в Сиэтле, которую снимают на двоих. Третий этаж, две крохотные комнаты и ванная формата "первый вошел, первый вышел", но все же это их личный кусочек американской мечты, где они пытаются строить свое маленькое счастье. Каждое утро Дейв спотыкается об очередную кучу учебников, оставленную Джоном возле кровати, а на то, чтобы хоть как-то уместить все музыкальные девайсы в общей комнате, они убили целый день, но все это такие мелочи по сравнением с возможностью жить вместе и в своем доме. Магнитики-буквы на холодильнике постоянно мигрируют, неудержимо и непредсказуемо; чаще всего они складываются в матерные слова, и Джон с ворчанием убирает их, чтобы повесить очередную записку-напоминалку - позвонить отцу, купить молока, заказать столик в той классной забегаловке за углом...

Им двадцать, и однажды во время ужина Дейв вдруг встает на одно колено и смущенно протягивает Джону маленькую бархатную коробочку: нет, не открывай, подержи пока. Он медленно и торжественно показывает "я тебя люблю, выходи за меня", его руки двигаются так, будто он дирижирует целым оркестром, и у Джона как-то сами собой появляются слезы на глазах, когда он тихо произносит "да". Кольцо садится на палец как влитое, и если остальные посетители ресторана еще не осознали, что происходит за вон тем столиком, то они определенно понимают это сейчас, когда Джон звонит отцу и во весь голос орет "БАТЯ Я ЗАМУЖ ВЫХОЖУ", обнимая Дейва за шею свободной рукой. Тот слегка краснеет и беззвучно смеется.

На совершеннолетие они дарят себе медовый месяц. Свадьба проходит в маленькой церквушке в соседнем городе; у самого алтаря Джон вдруг забывает нужные слова и может лишь бесконечно твердить "спасибо, спасибо, что дал мне еще один шанс, я так тебя люблю", пока Дейв выводит свое признание на листе гербовой бумаги и скрепляет его угловатой подписью. Брат Дейва снимает церемонию от и до, отказываясь выключать камеру даже когда все уже заканчивается, а через несколько дней Дейв находит в почте конверт с диском и парой билетов в Испанию на выходные. Фильм состоит из самых что ни на есть неудачных кадров и смонтирован настолько отвратительно, что похож на какой-то китайский артхаус. Дейв успевает написать брату с десяток смсок по мере просмотра, в которых изощренно поливает дерьмом его режиссерские способности и называет его сентиментальным старым пердуном, пока Джон наконец не отвлекает его чуть ли не самым долгим поцелуем в жизни. Завтра вылет, напоминает он, и Дейв со вздохом следует за ним в спальню.

Джон с удивлением осознает, что ему уже двадцать два, только когда они берут отпуск и уезжают в Грецию - греть задницы на пляже и неудержимо трахаться по ночам на удивительно мягкой для трехзвездочной гостиницы двуспальной кровати. Утром они валяются на полотенцах у самого прибоя, и когда Дейв отлучается на минуту за каким-то перекусом и коктейлями, по возвращении он находит Джона сладко спящим с едва начатой книгой на груди. Пользуясь моментом, он лениво пинает своего теперь-уже-год-как-мужа и протягивает ему стакан и рожок уже начинающего таять мороженого в ответ на трудноразличимое возмущенное бормотание снизу. Джон потягивается и жмурится, поглядывая на него исподлобья, забирает из его рук угощение и слизывает чуть ли не весь шарик одним глотком. Даже после недели медленного подрумянивания на жарком греческом солнце плечи Дейва не утратили белизны, и россыпь веснушек, щедро покрывающая их, видна столь же четко - что только на руку Джону, который принимается пересчитывать их в тысячный раз, сбивается уже на втором десятке и с улыбкой произносит "люблю тебя" куда-то в остро торчащую лопатку. Не оборачиваясь, Дейв притягивает к себе его ладонь и быстро пишет пальцем "и я тебя", щекоча кожу отросшим в отпуске ногтем. На последней букве Джон не выдерживает и со смешком просовывает голову под руку Дейва, оставляя короткие легкие поцелуи везде, докуда дотягивается, смеется и снова и снова повторяет "люблю-люблю-люблю".

Дейв улыбается уголком рта и сдержанно касается губами взъерошенных угольно-черных волос.

[Гость]

теперь я теряю голову вместе с вами!
огромное спасибо, транслейтор, вы очень молодец, лично я читал текст и забывал, что это перевод - все так гладко, ни за что глаз не цепляется, читается легко (и заказчику спасибо) (и организаторам феста спасибо и ура и пусть идея не заглохнет). оригинал выглядит более сухим, чем перевод, кто-то может придирчиво сравнивать (я вот немножко начал) и говорить, что переводчик отсебятины написал и блаблабла, но мне очень нравится, как вы формулируете! было б дословно - не читалось бы с таким удовольствием.
спасибо!

[Гость]

ой, даже не написали про исполнение еще, а уже комментируют. спасибо, гость, мне приятно :3
насчет отсебятины - ну да, я нимношк этим страдаю и даже не нимношк, но мне действительно сложно соблюдать букву оригинала, особенно когда оригинал, скажем так, не особенно гениален.

[LRaien]

ОФИГЕННО